Открытый, свободный форум любителей истории Кубани, юга России

Калаусская битва.
«С вечера 2 октября (1821 года – В.Г.) стало известным, что к Кубани, в районе Петровского кордона, подошла толпа горцев. Весть об этом была сообщена в кордон начальнику 4й кордонной частиЖуравлю в то время, когда там находился сам генерал Власов (донской казак – В.Г.), объезжавший линию с летучим отрядом. Генерал решил лично руководить отражением неприятеля. Последующие обстоятельства способствовали осуществлению следующего плана.

Немедленно были посланы вправо и влево с кордонной линии гонцы с приказанием усилить кордонную цепь новыми подкреплениями. Для наблюдения за движениями черкесского ополчения посланы были мелкие патрули, обязанные доносить о малейших изменениях в направлении, принятом черкесами и о всем, что происходило у них в отряде. Вслед за этим все наличные силы, находившиеся в Петровском кордоне, в составе 611 человек конницы и 65 пеших казаков, при двух орудиях, были двинуты к девятому часу вечера под начальством самого Власова, к реке Давыдовке, чтобы заградить путь черкесам при обратном движении. Наконец, была снята казачья цепь из патрулей, расположенных в месте вероятной переправы горцев через Кубань. Горцы, действительно, после переправы на правый берег Кубани прошли в двух верстах от Петровского поста и в версте от казачьего отряда. Отряд немедленно зашел в тыл неприятелю и занял удобную позицию на реке Давыдовке.

Между тем выяснилось, что черкесы направились к Черноериковским хуторам. Тогда Власов приказал Журавлю отрядить вслед за неприятелем небольшую партию казаков под командою есаула Залесского – а вскоре после того туда же была направлена и другая, более многочисленная партия казаков. Обеим партиям поручено было на известном расстоянии соединится вместе и дать заметить себя непрятелю. Если же неприятель бросился бы на казаков, то партии должны были отступать в таком направлении, чтобы неприятель попал бы на главный отряд. Казаки выполнили мастерски этот маневр. Открывши по черкесам дружный ружейный огонь, они тем самым привлекли к себе всю массу черкесов, предположивших, что здесь были все наличные силы казаков из ближайших мест. Черкесы двинулись в бой; казаки начали отступать по направлению к отряду Власова. По звукам ружейных выстрелов и усилению перестрелки Власов сообразил, что черкесы были уже недалеко от него, и что завязавшие перестрелку две партии казаков нуждаются в помощи. В этих видах генерал послал к ним еще сто казаков с орудием, прискакавших из Славянского кордона на место битвы.

Вдруг, в это время, по условному приказанию Власова открылась пушечная пальба, и на кордонах и многочисленных пикетах вспыхнули яркие «маяки» или «фигуры», приготовленные из смоляных бочек и осмоленной соломы. Точно по волшебному мановению мрачная ночь превратилась в торжественную, феерическую картину. Справа и слева по Кубани, насколько мог окинуть взгляд, ярким заревом пылали десятки «фигур», посылавшие высоко в небо целые снопы ослепительного света во всех тех местах, где казаки сторожили черкесские проходы. Несущиеся по кордонной линии пушечные выстрелы говорили черкесам на своем грозном языке, что их присутствие на казачьих землях открыто, а ходы на родину – закрыты. Только там, где они перешли Кубани, точно ворота, сияла темная полоса. Горцы оторопели, смешались и поняли, что им предстояло идти не на Черноериковские хутора и мирные селения казаков, а быстрее уходить через эти темные ворота домой за Кубань. И черкесское ополчение, пока еще сильное и могучее своею численностью, двинулось в этом направлении. Но лишь только толпа сгрудилась и стала приближаться к Петровскому кордону, как поставленная предупредительным генералом пушка открыла ужасную пальбу картечью. Горцы всей массой бросились в правую сторону, и не успели они еще уйти от пушечной картечи, как наткнулись на главный отряд казаков, предводимый генералом Власовым. Усиленный огонь из двух пушек и сотен ружей отбросил еще правее в сторону черкесское ополчение. Отряд Власова начал теснить сбоку бегущих черкесов. Горцы отходили все правее и правее. А в другом месте ревела уже пушка, привезенная со Славянского кордона, и на черкесов наседали казаки под командой есаула Залесского и Славянская сотня. Сбитые с толку и с позиции черкесы всей толпой хлынули прямо в камыши. Но то был ужасный Калаусский лиман – с топкою, непролазную грязью, не обильный водою – но положительно непроходимый для конницы по его трясинам.

Началась ужасная свалка. Все казачьи части находились в тылу горцев. Пушки громили их. Казаки сзади наскакивали на них, рубили шашками, кололи пиками и гнали вперед на верную смерть – а горцы в страхе лезли все дальше и дальше в лиман. И в то время, как кордонная линия пылала своими мощными факелами, черкесы гибли в Калаусском лимане, захлебываясь водой и уходя с лошадями в засасывающую грязь. Ловким наездникам и отчаянным джигитам не могли помочь здесь ни чудные кони, ни остро отточенные шашки, ни беззаветная храбрость и отвага. Грязь, черная и вонючая, хоронила их навеки в своих трясинах.

Так печально окончилось для черкесов долго готовившееся нападение их на Черноморию. Более трети трехтысячного черкесского ополчения осталось на месте битвы и в объятиях грозного Калауса. Казаки взяли в плен одного князя, 42 черкеса и нашли у лимана убитыми 20 человек – потерявши со своей стороны одного казака убитого, 4 потонувших и 14 раненых. В схватке с черкесами русские отняли два значка и взяли 518 лошадей и массу ружей, сабель, пистолетов и другое оружие. Но главную массу людей и военной добычи поглотил Калаусский лиман. По показаниям самих черкесов, в трясинах Калаусского лимана утонуло более 1000 человек.

Спустя 18 дней после битвы, 21 октября, генерал-майор Власов писал наказному атаману Матвееву, , что, осматривая лично Калаусский лиман, он нашел на протяжении 20 верст оставшиеся всюду трупы черкесов. Тела гнили и распространяли сильнейший смрад – а доступные с суши трупы были полусъедены и обглоданы дикими зверями. Ужас наводило на живых людей это необычайное кладбище лучших сынов Черкессии. Вместе с людьми разлагались здесь утонувшие лошади. Власов предписал Матвееву очистить лиман от трупов людей и лошадей, во избежание заразы. Атаман, в свою очередь, распорядился, чтобы войсковой старшина Журавель назначил отставных и престарелых казаков с подводами, лодками и лопатами – на лиман, для очистки его от гниющих трупов. А 31 октября распоряжение это было разослано по ближайшим куреням. И долго потом казаки вылавливали трупы горцев и лошадей и предавали их земле. Это была удручающая работа.

Калаусское побоище пронеслось грозною вестью в горах. Все черкесские племена взволнованы были этим исходом последнего набега на Черноморию горцев. Тот самый натухайский владелец Калаботок Кадч, который намеревался сделать набег на Черноморию, собирал теперь натухайцев и приглашал шапсугов идти совместно, с новыми силами туда, где погибли герои Черкессии, и отомстить за них казакам. Волновались и другие черкесские владельцы, князья, уздени и джигиты. Но урок был так внушителен, горе обездоленных семей – так велико, плач и вопли жен, матерей и сестер погибших джигитов – так удручающи, что черкесов невольно все это обескураживало. Казалось, что нужно было идти на верную смерть или на явную неудачу, под грозные пушки и несокрушимые укрепления.»